Тиха безоблачная ночь!

Только изредка залают в прерии голодные койоты.

Или зарычит ненасытная пума в зарослях кактусов.

Зашипит гремучая змея, выползая из-под камня на охоту, и колотит своей погремушкой, словно пустой консервной банкой, привязанной к ее хвосту нехорошими мальчишками.

Шумно захлопав крыльями, мрачный гриф вылетает на промысел.

Замычали в загоне встревоженные коровы, заревели быки, заблеяли овцы, закудахтали куры...

Вобщем, не так уж тихо ночью в прерии! И без привычки тут мало кому удается уснуть. Но местные жители притерпелись и не жалуются на бессонницу. У пионеров Дикого Вестерна крепкие нервы, отменное здоровье и прекрасный аппетит.

Оно и понятно - в их-то возрасте! Ведь жителям Дикого Вестерна от восьми до пятнадцати лет. Почему это так? Откуда берутся в здешней глуши восьмилетние ковбойчики, индейчики, красоточки? И куда потом исчезают пятнадцатилетние ковбоищи, индеищи и красатулищи? Загадка природы! Наука не дает ответа, потому что ученые и разные умники как-то не уживаются на Диком Вестерне.

А местные старики болтают всякое. Один ковбой-натуралист как-то рассказывал в оружейной лавке, что этих восьмилеток приносит к нам специальный аист очень редкой породы. Ну, пионеры - они как дети, все хотят знать. Взяли и поймали этого аиста. Он во всем признался: да, мол, приношу. А когда стали допытываться, где же он сам-то их берет, этих детей природы, аист долго не сознавался. Наконец раскололся: в капусте, говорит, нахожу!

А про то, куда деваются престарелые граждане Дикого Вестерна, есть такая индейская легенда: они, мол, незаметно, во сне, переносятся в мир иной. Там царит такой порядок, что слушать противно. Там штрафуют даже за переход улицы в неположенном месте!

Словом, чего только не наболтают пятнадцатилетние старцы и дикие индейцы!

Как бы там ни было, согласитесь, что это мудро устроено: ведь до восьми лет человек еще ничего толком не соображает и просто неспособен насладиться жизнью. А после пятнадцати - ну разве это жизнь?!

Жизнь, особенно на Диком Вестерне, быстротечна. Поэтому у нас не любят тратить время на сон. Пустое это занятие! То ли дело - разбить лагерь в прерии, развести костер и сидеть до утра у огня, слушая правдивые рассказы бывалых ковбоев.

- Вот однажды со мной был случай, - начинает рассказчик, выхватывая печеную картошину из углей и перебрасывая ее с ладони на ладонь для охлаждения. - Гнали мы с парнями стадо, голов этак сто. И вдруг налетел такой смерч, что ветер посрывал шляпы с наших голов. И они умчались по небу, точно стая перелетных птиц...

- Кто - головы? - наивно переспрашивает второй ковбой.

- Шляпы! Головы по небу не летают, - объясняет рассказчик.

- Пустые - летают, - стоит на своем второй.

- Ну тебя! Слушай и не перебивай... Ага. Возвращаемся на ранчо, смотрим - наши шляпы целехоньки и нахлобучены на столбы изгороди.

- Это что! - произносит второй ковбой, разламывая свою картофелину и присыпая ее крупной солью. - Однажды в прерии на меня налетел такой вихрь, что срезал все пуговицы как бритвой и унес одежду прочь. Что мне было делать? Как проехать через город? Тогда я вымазался красной глиной, раскрасил лицо узорами и гордо въехал в Ковбой-сити, будто я индеец на тропе войны. Все так перепугались, что не посмели носа высунуть, покуда я не скрылся!

- Это бывает, - невозмутимо соглашается третий ковбой. - Вот я однажды ехал по прерии, а накануне там бушевала песчаная буря. Вижу - над песчаным барханом торчит человеческая голова. "Эге, думаю, какого-то парня здорово засыпало!" Начинаю откапывать. Лопаты у меня нет, дело продвигается медленно. К полудню откопал его по плечи. Солнце уже садилось, а я откопал беднягу только до пояса. Тут он пришел в себя и прохрипел: "Поторопись, парень! Ведь я на лошади."

Но под утро даже самых неугомонных полуношников Дикого Вестерна одолевает сон.

Спит и благородный ковбой Ронни на ранчо "Золотая телка". Много на свете ковбоев, но благородный - он один. И спит он праведным сном человека, исполнившего свой долг. Совсем недавно, например, он спас хозяина этого ранчо, мистера Сэмюэла Оллрайта, подружился с его дочкой - красавицей Кэт, а потом спас ее же, а заодно и всю округу от банды очень плохих парней.

И вот теперь он сладко спит и видит сон, в котором он спасает дядю Сэма, знакомится с его дочкой, ну и так далее, о чем было сказано раньше.

По-правде говоря, такой сон можно смотреть с удовольствием только в первый раз, а при повторном просмотре он уже вызывает раздражение, как надоевший кино-вестерн. И спящий думает в конце концов: скорей бы проснуться!

Теперь представьте себе автора, честно описывающего эти события. Каждый день он перечитывает написанное накануне, чтобы продолжить повествование. И перечитывает, перечитывает, и так день за днем, и думает, бедный: когда же кончится этот страшный сон!

Над прерией дикой вставало солнце. Пропел индейский петух, и сразу пробудились обитатели ранчо "Золотая телка". Поднялся дымок из кухонной трубы, загремели сковородки и кофейник. Это юная Кэт, напевая, готовила завтрак. Все так и горело у нее в руках: сначала вспыхнуло масло, потом подгорел бекон с яичницей и, наконец, обуглился хлеб, который по замыслу должен был стать поджаристым тостом.

К счастью, убежавший кофе загасил все это пожарище.

- Ронни, пора вставать. Петушок пропел давно! - не то позвала, не то пропела Кэт.

Она явно опоздала с побудкой. Потому что Ронни уже стоял у раскрытого окна на втором этаже, одетый и обутый, с кольтом в кабуре и свернутым лассо на поясе. Можно было подумать, что он попросту спал одетым. Но вы же знаете, что это невозможно! Потому что широкополая шляпа мешает опустить голову на подушку, а кавалерийские шпоры рвут белье и запутываются в простынях. Нет, разумеется, Ронни спал раздетым: он всегда снимал на ночь шляпу, отстегивал шпоры и даже вынимал из кабуры свой кольт. Чтобы спрятать его под подушку. Долго ли после этого ковбою одеться?

Итак, Ронни появился у окна под самой крышей, и восходящее солнце осветило его лицо. Это был парень в расцвете сил, лет одиннадцати от роду, с веснушками на загорелом лице. Небрежно повязанный шейный платок красного цвета трепетал на его груди, что свидетельствовало о благородстве ковбоя. Потому что, как известно, плохие парни носят черные платки.

В следующее мгновение Ронни вскочил на подоконник и... не раздумывая спрыгнул вниз.

- О! - только и смог произнести он.

Потому что случилось невероятное - Ронни со всего маху шлепнулся на землю.

По интонации, с которой было произнесено это "О!", Кэт почуяла беду и выбежала из кухни.

- Что случилось, Ронни? - прощебетала она. - Неужели ты прыгнул мимо лошади?

Это предположение совсем доконало Ронни, и он вторично произнес "О!", чего обычно себе не позволял.

- Проклятье! - воскликнул он, наконец овладев собой. - Кто-то увел мою Лошадь с обычного места.

- Ах! - воскликнула Кэт и ласково дотронулась до плеча ковбоя.

Этой юной красавице едва сровнялось десять лет. Ронни уже довелось убедиться, что ее красота залечивает любые раны. Если бы мисс Кэтрин Оллрайт приняла участие в конкурсе "Мисс Вестерн", то, конечно, завоевала бы все призы и почетные титулы. Но почему-то именно красавицы избегают всенародных смотрин, а участвуют в них только те особы, которые и по внешним данным, и по характеру, и по умственным способностям больше подходят для ковбойского родео.

Вдобавок Кэт обладала тонкой чувствительной натурой, и сразу поняла, как страдает ее друг. Ведь он потерял не просто лошадь, а - Лошадь! Лошадь с такой знатной родословной, что Ронжи пришлось три года ухаживать за нею, прежде чем она позволила себя оседлать!

- Вставай, земля сырая, простудишься, - сказала Кэт.

- Вот и хорошо, следы видны отчетливо, - ответил Ронни, ползая на коленях. - Отпечатки копыт такие глубокие, словно верхом на моей Лошади уехало трое негодяев!

"Значит, похитителей было трое", - тотчас подсказал ему Внутренний Голос.

- Но кто эти трое, хотел бы я знать! - добавил Ронни.

Ковбой поднялся на ноги и посмотрел вдаль из-под ладони.

- Мне нужно ехать... то есть, идти в Ковбой-сити, - решил он. - Кто-то поднял руку на самое дорогое, что есть у ковбоя, и этого нельзя так оставить!

Кэт вспыхнула, но промолчала. Она была воспитана отцом в строгих правилах. Вместо колыбельной он пел ей такую песенку:

Ронни достал свой кольт, пересчитал патроны в барабане, затем крутанул пистолет вокруг пальца и, не глядя, сунул его в кабуру. Попал!

- А может, не надо? - с надеждой спросила Кэт. Она не любила, когда играли с оружием и спичками.

Ронни вздохнул и сурово ответил:

- Есть у нас такое хорошее слово: НАДО!

Услышав, что Ронни отправляется в город, старик Оллрайт выглянул в свое окно и попросил:

- Ронни, на обратном пути захвати свежую газету. Как там в Белом доме? Я волнуюсь.

- О'кэй, дядя Сэм! - пообещал Ронни. Хотя добыть свежую газету в этих краях - дело непростое. Ведь у нас свежей газетой считается только то, что напечатано в нынешнем году.

Ронни открыл ворота изгороди и зашагал в прерию. Шпоры на его сапогах позвякивали при каждом шаге.

"Переменчиво ковбойское счастье, - размышлял он. - Вчера ты бал на коне, сегодня - под конем, а завтра - и вовсе пешеход безлошадный!"

Кэт смотрела ему вслед, и сердце ее сжималось. "А ведь Ронни совсем не умеет ходить пешком!" - вдруг подумала она.

Ронни шагал по дороге, напевая песенку. Как всякий кочевник, он пел обо всем, что попадалось ему на глаза: о сухой траве, о безоблачном небе и о грифе, парящем по-над прерией.

- пропел он, вступая на единственную городскую улицу.

И умолк. Тревожная тишина окружала его.

Ронни бывал в Ковбой-сити и в добрые времена и в худые. И когда здесь шумно веселились ковбои со всей округи, часто - до упаду в полном смысле слова. И когда весь город трясло от жестоких приступов золотой лихорадки.

Но теперь, догадался Ронни, здесь стряслась какая-то другая беда.

"Индейцы?.. Вряд ли, у нас ними мир: мы давно закопали их томагавки в землю и для верности заасфальтировали всю резервацию. Может, город захватили плохие парни? Тогда почему на улице не видно стреляных гильз и следов грабежа? Загадка!"

"Не к добру это," - подсказал ему Внутренний Голос.

- Не к добру, - согласился Ронни. Он с ним редко спорил.

На главной площади Ковбой-сити Ронни остановился и внимательно осмотрелся. Молчал колокол церкви имени Ковбоя-Мученика, покровителя местных прихожан-бабтистов. Висел замок на двери местного филиала "АгроСкотБанка". А на стене оффиса шерифа кто-то размашисто написал дегтем: "Шериф объелся слив!".

"Значит, и бог и закон бездействуют в этом городе," - решил Ронни.

Только изнутри салуна "Подкова на счастье" доносились чьи-то голоса, и у коновязи печально помахивала хвостом одинокая лошадь. И хотя она стояла к Ронни не "орлом", а "решкой", ковбой моментально узнал благородные черты своей Лошади!

- Стань ко мне передом, а к салуну задом! - крикнул Ронни.

Лошадь повернулась, и Ронни с ужасом увидел синяк у нее под левым глазом.

- О! - только и смог он произнести.

- Ронни! Ты нашел меня! - произнесла Лошадь.

(Вообще лошадей на Диком Вестерне - целые табуны, но говорящая - она одна.)

- Кто тебя похитил? Что они с тобой сделали? - допытывался ковбой.

Но не успела Лошадь ответить, как из салуна раздался взрыв хохота, и знакомый грубый голос объявил:

- Ну, кто на новенького?

А на крыльцо кубарем выкатился странно одетый джентльмен - в нижнем белье, но в шляпе. Увидев Ронни, он бросился к нему, как к родному.

- Ты не признал меня, Ронни? Да это же я, Чиф! Шериф местный.

- А-а, хэлло, шериф. Объясни толком, что здесь происходит?

- Это счастье, что ты приехал, ковбой! В городе орудует банда. Атаман Билл Глазз и его головорезы Пью Пепси и Лью Пулли нас раздевают и грабят.

- О! - воскликнул Ронни. И подумал: "Я-то считал, что разделался с ними навсегда. Вот живучие!"

А вслух он произнес:

- Неужели в Ковбой-сити перевелись смелые парни, и некому расправиться с бандитами?

- Дело в том, - вздохнул Чиф, - что они нас раздевают и грабят по законам, которые мы сами и установили. Они нас обыгрывают, как детей!

- Покер? Рулетка? Очко? - деловито осведомился Ронни.

- Наперсток.

- Чего-чего?

- Наперсток, говорю. Эту экзотическую игру бандиты завезли откуда-то с Востока, - объяснил шериф. - Такая азартная! Я проиграл даже... - Он вдруг зашептал ковбою на ухо: - Знаешь, приятель, мой тебе совет: отвязывай-ка свою лошадь и угоняй ее, пока оба целы. Авось тебя не догонят.

- Нет! - вскричал Ронни. - Никогда благородный ковбой не станет вором! Тем более - конокрадом. А воровать краденое - и подавно не будет... Так ты говоришь - наперсток? Что за игра, какие правила?

Лошадь рассказала:

- Правила самые варварские. Надо угадать, под каким из трех наперстков находится шарик. Все штука в том, что бандиты жухают, и с ними не поспоришь. Вообще, в азартные игры всегда выигрывает тот, кто не играет вовсе.

"Какая она у меня умная!" - в который раз отметил Ронни.

И тут на пороге салуна появились трое бандитов - атаман Билл Глазз и его подручные Пью Пепси и Лью Пулли - деловые парни лет по тринадцати. Их безвкусные костюмы, их развязные манеры - все свидетельствовало о недостатках воспитания. Вернее, об отсутствии такового. Желтые никотиновые пятна на кончиках пальцев выдавали заядлых курильщиков. Опухшие физиономии и красные носы наводили на мысль, что они любители "этого дела". Но нет! Они были не любители, а профессионалы!

- Какая встреча! - заорал главарь. - Зачем к нам пожаловал благородный ковбой Ронни?

- Опять взялся за старое, Билл? Я пришел за своей Лошадью, верни мне ее по-хорошему! - потребовал Ронни.

- Тут какая-то ошибка, парень, - ухмыльнулся Билл Глазз и перемигнулся со своими дружками. - Это моя лошадь. Вот, ребята готовы присягнуть на Уголовном Кодексе, что я купил ее жеребенком и собственноручно выкормил...

- Собственным молоком! - как всегда невпопад поддакнул Пью Пепси.

- Клянусь его головой! - подтвердил и Лью Пулли, вообще склонный к лжесвидетельству, указывая при этом на Пью Пепси.

- А вот мой свидетель - сам шериф Ковбой-сити! - заявил Ронни. - Что, нечем крыть, клятвопреступники?

- Опять ошибка, парень! - совсем развеселился Билл Глазз. - Он больше не шериф. Спроси его сам.

Ронни недоуменно посмотрел на Чифа. Тот стыдливо опустил глаза, шмыгнул носом и пролепетал:

- Понимаешь, ковбой, я проиграл ему даже... даже звезду шерифа!

Ронни перевел взгляд на атамана. Тот самодовольно поглаживал своей воровской ладонью шерифскую звезду. Конечно, на его груди она сияла не так, как, бывало, на законном месте, но... Символ власти находился теперь в руках бандитов!

- Отныне я шериф в этом городишке, и мое слово здесь - закон! - объявил Билл Глазз.

А его подручные зааплодировали, словно на предвыборном митинге. Даже настоящий шериф хлопнул пару раз, но, перехватив укоризненный взгляд ковбоя, устыдился и потер ладони: мол, "я умываю руки". Из чего Ронни заключил, что он еще не совсем потерян для общества.

Тем временем Билл Глазз взял в руки длинный бич и щелкнул им в воздухе, как укротитель хищников на арене цирка. Бедная Лошадь вздрогнула и задрожала всем телом.

- Продолжим наши занятия, - сказал злодей. - Сейчас ты увидишь, Ронни, какая она умница, МОЯ лошадь! Я успешно учу ее всяким нехитрым штучкам: ну, там, раздеть кого-нибудь, разуть или, наоборот, обуть... - И, снова щелкнув бичом, он приказал: - А ну, принеси мне сапоги, быстро!

Пью Пепси и Лью Пулли отвязали Лошадь, и она ускакала вдоль по улице.

- Засекайте время, парни! - приказал Билл Глазз. - Если она не уложится в минуту, я с нее шкуру спущу!

"Парни" взялись за цепочки от часов... и вытащили из карманов целые гирлянды различных часовых механизмов, включая секундомеры, будильники и хронометры для взрывных устройств.

- Перестань мучить животное! - не стерпел Ронни, и голос его дрогнул. - Ведь тебе нужен я. Издеваясь над моей Лошадью, ты мстишь мне за то, что я вас выгнал из Ковбой-сити...

"И буду гонять, пока жив!" - продолжил он мысленно.

- Ты вроде неглупый парень, - миролюбиво заметил Билл Глазз. - Все понимаешь, а не можешь найти своего места в современной жизни. Не видишь, кто твои истинные друзья...

Он не закончил своей коварной речи, потому что послышался приближающийся топот копыт, и на площадь вбежала запыхавшаяся Лошадь. Через ее спину было перекинуто тело какого-то бедняги-ковбоя в нижнем белье, но в сапогах со шпорами. Лошадь сбросила его перед салуном и прерывающимся голосом объяснила:

- Вот, он нипочем не хотел разуваться.

Билл Глазз посмотрел на сапоги несчастного, потом на собственные и сказал:

- Явно не мой размер. Все-таки придется тебя выпороть!

Лошадь снова задрожала и с мольбой взглянула на Ронни. Ковбой понял, что пришло время решительных действий.

- Эй, Билл! - позвал он. - Ты искал партнера? Что ж, давай сыграем на эту лошадь: если я выиграю, ты мне ее вернешь без звука, если проиграю, она твоя навеки. - И ковбой шепнул Лошади: - Это наш последний шанс!

- Ха! Это по-ковбойски, - согласился атаман. И широким жестом пригласил всех войти в салун: - Прошу, джентльмены... и леди тоже.

Все вошли, включая Лошадь.

Салун было не узнать. Столы и стулья свалили в кучу, и только игорный стол возвышался посреди зала. О былых временах напоминало лишь старенькое пианино с потрескавшимися клавишами, будто их касались не пальцы музыканта, а долбил клювом дятел. Над инструментом висела надпись:

В МУЗЫКАНТА НЕ СТРЕЛЯТЬ - ОН ИГРАЕТ КАК УМЕЕТ!

А табличка над стойкой бара предупреждала:

БАРМЕНА НЕ ТРОГАТЬ! В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ОН ОСТАВЛЯЕТ ЗА СОБОЙ ПРАВО ДЕЛАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ С ПОСЕТИТЕЛЯМИ.

Бармен Джюс из-за стойки кивнул и улыбнулся Ронни - украдкой и, как показалось ковбою, со слабой надеждой на перемены. Он больше других тосковал о былом, когда салун "Подкова на счастье" служил единственным очагом культуры и общественным центром для населения края.

Билл Глазз занял свое место за игорным столом. Перед ним стояли три жестяные кружки, перевернутые вверх дном. Он поднял одну из них и показал Ронни шарик размером с мячик для гольфа.

- Следи за этим шариком, ковбой! Он принесет тебе счастье, - вещал атаман с интонациями крупье. - Вот я накрываю его наперстком...

Руки главаря быстро передвигали кружки по столу. Все присутствующие напряженно вытянули шеи. Лошадь что-то беззвучно шептала. Должно быть, молилась своему лошадиному богу...

Но вот Билл Глазз прекратил свои шулерские пассы и выровнял кружки в ряд.

- Ну, твое слово, ковбой - под каким наперстком шарик?

"Под левым с краю," - подумал шериф.

"Под крайним справа," - подумала Лошадь.

"Была - не была!" - подумал Ронни и указал на тот, что посередине.

И все-то они ошибались, потому что шарик давно переместился в карман наперсточника. Билл Глазз торжественно поднял указанную кружку.

- Лошадь моя! Игра окончена.

- О-о! - только и смог простонать Ронни.

- Нет, игра продолжается! - вдруг раздался голос Лошади. - Эй, хозяин, а слабо тебе сыграть со мной? Ставлю на кон... себя!

Билл Глазз даже растерялся от такого оригинального предложения, но потом согласился.

- А ты у меня азартная! Что ж, это мне нравится.

- Это наш последний шанс! - быстро шепнула Лошадь убитому горем ковбою.

"Хоть ей-то должно улыбнуться ковбойское счастье!" - подумал Ронни.

- Следи за шариком, - напомнил Лошади крупье. И снова замелькали над столом ловкие руки мошенника.

"Следи за шариком... следи за шариком..." - стучало в висках у Ронни, пока он не почувствовал, как его собственные шарики заходят за ролики... По-видимому, на несколько минут ковбой утратил контроль над собой и временем. Сколько длился матч между атаманом и Лошадью, он потом не мог вспомнить. Его вывел из забытья новый взрыв ликования бандитов. Лошадь, пошатываясь, отошла от стола.

- Что? Ты проиграла... себя? - предположил Ронни самое худшее.

- Если б только это! Я проиграла и ТЕБЯ!

Шериф Чиф, безмолвный свидетель этой душераздирающей сцены, начал потихоньку пятиться к выходу.

"Пойду-ка я, пожалуй! А то они, чего доброго, проиграют и меня," - подумал он, исчезая.

Через несколько минут и Лошадь и обезоруженный Ронни - оба были привязаны к коновязи, как частная собственность атамана... нет, увы, шерифа Билл Глазза.

Что делает ковбой, когда у него связаны руки? Он брыкается. Или, на худой конец, пытается убежать.

А что делает ковбой, когда у него скованы ноги? Он дерется руками, царапается ногтями и кусается зубами.

Но что, скажите на милость, делать ковбою, когда он связан по рукам и ногам?!

Другой бы на месте Ронни, глядишь, и расплакался бы. Но не таков был наш герой! И вообще, что отличает благородного ковбоя от прочих пионеров Дикого Вестерна? Он начинает решительно действовать тогда, когда все прочие поднимают лапки кверху.

Конечно, в сложившихся обстоятельствах даже Ронни несколько упал духом, зато воспрянул ухом! Ибо, когда ковбой скован по рукам и ногам, никто не мешает ему продолжать борьбу на "невидимом фронте", и прежде всего - подслушивать.

А слух у Ронни был - ого! Этот дар природы он всячески совершенствовал путем ежедневных тренировок, но не в последнюю очередь и тем, что иногда мыл уши. С мылом.

И вот теперь, весь обратившись в слух, он не только слышал, но и, казалось, видел все, что происходило в салуне "Подкова на счастье".

Бандиты праздновали победу. Билл Глазз, Пью Пепси и Лью Пулли оседлали высокие табуреты у стойки бара. Бармен Джюс наполнил те самые роковые "наперсточные" кружки. Атаман и Лью Пулли махом осушили свои бокалы, словно это были наперстки, и только Пью Пепси тянул свое пойло через соломинку. Такую привычку он завел себе с тех пор, как заезжий доктор посоветовал ему "держаться подальше от выпивки".

Выпив и, как обычно, не закусив, Билл Глазз разговорился:

- Вот что я вам скажу, парни: этот Ронни - парень не промах. Он самый ценный мой выигрыш. Давно я хотел завлечь его к нам в банду. Теперь он мой!

При этих словах подручные атамана обиделись, полагая, что и они парни не промахи, а вот, поди ж ты, никто их специально не завлекал в банду. Они сами напросились.

- Не доверяю я этому Ронни, шеф, - сказал Лью Пулли.

- Заложит он нас! - высказался осторожный Пью Пепси.

Билл Глазз самодовольно усмехнулся.

- Ха! Я все продумал наперед. Мы возьмем его с собой на дело. Когда станет соучастником преступления, его благородству конец, и ябедничать небось не побежит.

- Ловко! Одним лассо повязаны будем! - одобрил Лью Пулли. - А что за дело? Опять лошадей воровать?

- Ограбим банк! - сказал Билл Глазз.

- Ух ты! Рискованно... - замялись головорезы.

- Спокойно, парни, - продолжал атаман. - Покуда я шериф в этом городе, нам ничто не угрожает. А главную роль в налете мы поручим Ронни. Благородные ковбои любят заглавные роли!

- А добычу увезем на его лошади, - подхватил идею на лету Пью Пепси. - Надо и ее повязать с нашим преступлением!

Бандиты вспрыснули этот гениальный план и заговорили на малопонятном жаргоне, из которого автор отважился бы перенести на бумагу лишь знаки препинания.

Пленников у коновязи тоже заинтересовал этот план.

- Ты слышала, что они удумали? - спросил Ронни у Лошади.

- За кого они меня принимают?! - возмутилась она. - Я честная Лошадь, и не пойду на поводу у всяких там...

- Не горячись, - остановил ее Ронни. - Думаю, нам следует прикинуться покорными. Мы уже проникли в бандитское логово. Этим надо воспользоваться, чтобы уничтожить банду изнутри.

"Какой он все-таки у меня умный!" - в который раз отметила про себя Лошадь. Но вслух не сказала. Чтоб не слишком задавался.

"Во всем есть хорошая сторона, - размышлял тем временем Ронни. - Надо только понять, с какой стороны она находится, эта хорошая сторона..."

Над Ковбой-сити опустилась темная безлунная ночь. Одно слово - бандитская ночка! В такую пору хороший хозяин лошадь за порог не выпустит

Тихо было и в пустом "АгроСкотБанке", когда там появились явно запоздавшие клиенты, освещая себе путь фонарем.

Есть люди, которые никогда не ходят в банк, чтобы положить туда деньги. Они ходят туда лишь для того чтобы деньги брать. И вместо чековой книжки приносят с собой оружие. К числу именно таких клиентов банка принадлежали Билл Глазз и компания.

Грабители изо всех сил старались не шуметь.

- Тише! Тише! Тише! - непрестанно повторял Пью Пепси.

- Да тихо ты! - шипел на него Лью Пулли.

- Заткнитесь вы оба! - орал на них Билл Глазз.

Словом, они с самого начала наделали много шуму.

Возле хранилища, где собственно и лежит большая часть денег, путь им преградила зарешеченная дверь, запертая на массивный замок.

- Инструмент! - скомандовал Бил Глазз.

На Диком Вестерне грабители не берут с собой на дело воровского инструмента, вроде хитрых отмычек и прочего. Динамит да бикфордов шнур - такая простейшая "адская машина" вскрывает все замки и гостеприимно распахивает любые двери. Это знает у нас каждый ребенок. Поэтому, на вопрос школьного учителя: "Какой аппарат для воздухоплавания изобрели братья Райт?", - ученики дружно отвечают: "Динамит!"

И вот динамитная шашка привязана к замку, весело шипит горящий запал, словно бенгальский огонь на рождественской елке. Бандиты отбежали на безопасное расстояние и закрыли уши руками, но все еще повторяя зачем-то: "Тише! Да тише вы!" Грянул взрыв, и дверь распахнулась наружу.

Когда дым рассеялся, Билл Глазз распорядился:

- А теперь тащите сюда Ронни!

Пью Пепси и Лью Пулли привели упирающегося ковбоя, развязали ему руки и втолкнули в хранилище.

- Давай-давай, - приговаривал Лью Пулли. - Это только поначалу страшно, а потом привыкнешь, даже во вкус войдешь!

- Сложишь деньги в мешок и передашь нам, вот и все, - объяснял Пью Пепси.

- Ни-ког-да! Никогда благородный ковбой не возьмет чужого! - до последней минуты упирался Ронни.

- Вот чудак-человек! - не выдержал Билл Глазз. - Сейчас это чужое, а через минуту-другую - уже твое. Бери, не стесняйся! - И атаман направил свой кольт на ковбоя.

- Я подчиняюсь грубой силе! - заявил Ронни и только тогда вошел в хранилище.

Он старательно наполнял мешок деньгами, уминая содержимое, чтобы вошло побольше. И вырос мешок большой-пребольшой. Потянул его Ронни - и не смог сдвинуть с места.

- Эй, парни, мне одному не справиться! - позвал он на помощь.

А дальше события развивались как будто по сценарию сказки про репку (хотя на полях Дикого Вестерна этот экзотический овощ не растет).

Прибежал Пью Пепси. Пью за Ронни, Ронни за мешок, тянут-потянут, поднять мешок не могут. Кликнули Лью Пулли.

Прибежал Лью Пулли. Лью за Пью, Пью за Ронни, Ронни за мешок, тянут-потянут, поднять мешок не могут. Кликнули Билла Глазза.

Прибежал Билл Глазз. Билл за Лью, Лью за Пью, Пью за Ронни, Ронни за мешок, тянут-потянут, поднять мешок на могут.

Похоже, бандиты вообще впервые в жизни занимались тяжелым физическим трудом. Они раскраснелись и запыхтели. Они даже скинули куртки, сняли ремни и отстегнули кабуры с кольтами, побросав все это возле зарешеченной двери.

И опять, с новыми силами - Билл за Лью, Лью за Пью, Пью за Ронни, Ронни за мешок, тянут-потянут...

В момент наивысшего напряжения сил ковбой вдруг разжал пальцы и отцепился от мешка. Вся пионерская цепочка повалилась назад. Внизу оказался Билл Глазз, на нем Пью Пепси с Лью Пулли, а венчал эту кучу-малу наш славный парень Ронни. Он не стал долго наслаждаться своим внезапным возвышением. Пока бандиты соображали, где они и что с ними произошло, ковбой проворно соскочил на пол, подхватил оружие бандитов, выбежал из хранилища и захлопнул зарешеченную дверь.

- Вот вы и попались, парни! Теперь уж вам не вывернуться! - ликуя, произнес он.

Трое за решеткой быстро повскакали на ноги, бросились к двери, ухватились за толстые металлические прутья и изо всех сил начали тянуть дверь на себя. Она, разумеется, не поддавалась.

- Брось свои дурацкие шуточки, ковбой! - потребовал Билл Глазз.

- Я не шучу! - отрезал Ронни, поигрывая кольтами. - Ваша карта бита, игра окончена!

Атаман переменил тон и заканючил:

- Давай договоримся по-хорошему, ковбой! Смотри, сколько здесь денег, бери сколько хочешь - я как шериф разрешаю. Только выпусти нас!

- Я уже говорил, что сроду не брал чужого. А сейчас...

Ронни быстро просунул руку между прутьями решетки и сорвал звезду шерифа с груди бандита. Затем он призывно свистнул - и пред ним предстала Лошадь.

- Ого-го! Ты времени даром не терял! - воскликнула она.

- Скорей к шерифу! - приказал Ронни, вскакивая в седло. - Вернем ему шерифскую звезду. Он соберет смелых парней и арестует этих негодяев. Их ждет суд Линча!

С этими словами он покинул поле боя.

- Какой-какой суд? - не понял Пью Пепси. Он был новичок в юриспруденции.

- Линча! - повторил Лью Пулли и для ясности обвел рукой вокруг шеи.

Пью Пепси жалобно охнул.

- С заморозкой или... прямо так? - спросил он с робкой надеждой в голосе.

- Без наркоза. Но с мылом, - утешил его Билл Глазз. И, посмотрев вслед Ронни, произнес сквозь зубы: - Опять ему улыбнулось ковбойское счастье!

- А мне не улыбается суд Линча! - ныл безутешный Пью.

Некоторое время бандиты метались за решеткой, приговаривая: "Что же делать? Что же делать?". Вопрос "кто виноват?" - был для них предельно ясен.

Вдруг Билл Глазз остановился и приказал Лью Пулли:

- Ну-ка, покажи свои зубы!

Лью Пулли охотно оскалился, хотя момент был неподходящий для зубоскальства.

- Э-э, да ты их, видно, отродясь не чистил!

- Обижаешь, шеф, - обиделся Лью. - Три раза в день пользуюсь зубочисткой, после завтрака, обеда и ужина.

Пью Пепси захотелось отличиться, и он заметил:

- Оно и видно! А вот посмотри, какие у меня зубки: хоть сейчас на рекламу зубной пасты "Кольт-гейт"!

- Это нам и нужно! - неожиданно сказал Билл Глазз и направился к Пью Пепси, закатывая рукава.

- Что вы задумали, парни?! - завопил Пью Пепси, с ужасом чувствуя, как ему разжимают челюсти и как один из прутьев решетки оказывается у него между зубами. - ШО ВЫ ЖАДУМАЛЫ, ЖВЭРИ?!

- Потерпи, дружище, - уговаривал его неумолимый атаман. - Обещаю, что это будет быстро...

И Билл Глазз изо всех сил ударил беднягу Пью в нижнюю челюсть. Одновременно раздался резкий хруст перекушенного металла и отчаянный писк Пью Пепси.

Бросив щелкунчика на пол, Билл Глазз и Лью Пулли живо отогнули прутья решетки. Но отверстие оказалось слишком узким для них, и они вытолкнули наружу самого тщедушного - Пью Пепси.

- А теперь, дружище, отопри нам дверь - в дырку нам не пролезть, - попросил Билл Глазз.

Пью Пепси, шатаясь из стороны в сторону, подошел к двери и, чтобы не упасть, ухватился за решетку. В этот момент его качнуло назад, он потянул дверь на себя... и она легко распахнулась.

Пью Пепси истерически захохотал.

- Что это с ним? - спросил Лью Пулли.

- Кажется, я повредил ему не только зубы, - решил Билл Глазз.

А Пью Пепси так и зашелся:

- Нежапевта!!!

Сообщники наконец осознали случившееся и в мрачном настроении вышли из хранилища.

- Мужайся, парень, - сказал атаман. - Мы вставим тебе полон рот золотых зубов. А Ронни заплатит и по этому счету!

Пью Пепси перестал хохотать и отчаянно завизжал:

- Моя мешть будет ужашна!!!

Билл Глазз и Лью Пулли подхватили его под руки, выбежали из банка и скрылись во мраке ночи.

А через несколько минут в банк ворвались шериф Чиф, бармен Джюс и вольный рейнджер Блу Джинс. Едва переступив порог, они открыли ураганный огонь из всех стволов во все стороны. Так продолжалось с четверть часа. Внезапно стрельба прекратилась.

- В чем дело, парни? Всех перестреляли? - спросил шериф.

- Просто у нас патроны кончились, - объяснили смелые парни.

- Понятно. На патронах экономить не будем, - сказал предводитель отряда, осматривая помещение. - Так-так... Грабители смылись, оставив на месте преступления отпечатки... зубов.

- И сами зубы тоже, - добавил рейнджер.

- Руками не трогать! - предупредил Чиф. - Может, зубы ядовитые... Ну, значит, в погоню?

- В погоню! - с готовностью отозвался отряд.

Это сладкое слово - погоня!.. У нас на Диком Вестерне это любимый вид спортивного многоборья: тут и скачки, и бег с препятствиями и со стрельбой. Притом стреляют много, но крайне редко попадают в цель. Потому что в погоне превыше всего ценятся не голы, очки и секунды, а сам процесс!

В здешних краях даже любовные ухаживания происходят в виде классической погони: выйдут в чисту прерию парень и девушка, она бежит, а он ее догоняет. Она бежит, а он догоняет... Чем-то это кончится? А кто его знает! Финал погони непредсказуем, как сюжет этой истории.

По бескрайним просторам Дикого Вестерна скакал одинокий путник. Размеренный шаг лошади и горделивая посадка всадника свидетельствовали о том, что ковбой исполнил свой долг и теперь возвращается домой.

На вершине холма Ронни (а это был, конечно, он) остановил Лошадь (а это была, разумеется, она), посмотрел вперед и воскликнул:

- Как хорошо в прерии! Какой покой, какой простор! И ни единого следа впереди, словно там не ступала нога человека...

Лошадь обернулась назад и с горечью заметила:

- А сзади кто-то уже натоптал ножищами! Ну-у и народ! Даже в пустыне они не смогли бы вести себя прилично.

Несколько минут наши герои любовались величественным пейзажем родины... Как вдруг с тыла послышались выстрелы и вокруг, точно москиты, запели револьверные пули. Одна из них пробила шляпу ковбоя.

- О! - воскликнул Ронни. - Эта пустыня не такая уж пустынная, какой кажется.

- Или - хочет казаться! - добавила Лошадь.

Со стороны Ковбой-сити к ним приближались три всадника. Судя по черным шляпам, черным шейным платкам, а также черным угрозам, которые они выкрикивали, можно было догадаться, что это - плохие парни. Из этого также следовало, что скачут они на угнанных лошадях и стреляют из краденого оружия.

"Это Билл Глазз и его банда, - подсказал Ронни его Внутренний Голос. - Они и на этот раз выкрутились."

- Трое на одного, - рассчитал силы ковбой. - Это нечестно. А я нечестно не играю. Надо применить какой-нибудь тактический прием. Например, заманить противника вглубь страны и ждать наступления морозов...

- А-а, это индейские штучки! - догадалась Лошадь. - Белый человек до такого не додумается.

Тем временем преследователи приблизились на опасное расстояние, и Ронни послал Лошадь в галоп.

Но и бандиты не отставали. Несчастная Лошадь, измученная позорным пленом не столько физически, сколько морально, не могла оторваться от погони.

- Знаешь, - сказала она на скаку, - вглубь прерии мы их, конечно, заманим, но морозов нам не дождаться! Придумай что-нибудь еще.

- Придумал! - воскликнул Ронни, недолго думая. У него всегда была наготове или добрая шутка, или очередная затея.

Ковбой поворотил Лошадь в сторону и скрылся за холмом. Там он спешился и принялся за работу. Из пучка пакли для чистки оружия он смастерил себе накладную бороду, как у заправского фермера. Нашел изогнутый корень и приладил его на голову Лошади, предварительно сняв с нее седло и уздечку.

И вот навстречу бандитам вышел точь-в-точь настоящий пастух, погоняющий быка, отбившегося от стада.

- Домой, Буян! - покрикивал он.

А Лошадь весьма достоверно мычала, воинственно мотая рогатой головой.

Бандиты натянули поводья.

- Здорово, отец! - приветствовал "пастуха" Билл Глазз.

- ЗдОрОвО, рОбяты! - отвечал ковбой, "окая" на манер сельских тружеников глубинки.

- Ты не видал здесь всадника на лошади?

- Как же, видал. Он ускакал туды! - И Ронни указал в сторону Ковбой-сити.

- Что ты врешь, старик! - вскипел Лью Пулли. - Мы сами оттуда прискакали.

- Смотрите сами, парни, - начал неторопливо объяснять "пастух". - Впереди-то следы обрываются, так ведь? Значит, там никто не проезжал. А позади вас - вон сколько натоптано!

- И правда, - согласились следопыты.

- Возвращаемся! - скомандовал Билл Глазз, поворачивая коня.

Но не проскакали они и полумили, как увидели впереди трех всадников, несущихся к ним во весь опор. На груди первого всадника ослепительно сияла в лучах солнца звезда шерифа. Всадники тотчас открыли беглый огонь по бандитам.

Банда снова развернула лошадей в обратную сторону.

- Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? - спросил Билл Глазз. У него уже голова шла кругом от столь частых крутых поворотов сюжета.

Скакавший рядом Пью Пепси вдруг раскрыл рот, впервые с тех пор, как перекусил металлической решеткой:

- Ты когда-нибудь работал ковбоем, Билл Глажж?

- Ни единого часа, ни единой минуты я нигде и никем не работал! - гордо ответил атаман.

- Ну, может, шлучайно жнаешь: у быка хвошт метелкой или кишточкой?

- Ясно, кисточкой.

- А у того быка - метелкой, - напомнил Пью Пепси. - Наш надули!

- У-у-у! - завопили бандиты разом и пришпорили своих скакунов.

Моя мешть будет ужашна! - полетел по-над прерией отчаянный вопль.

Когда погоня принимает характер марафонской гонки, участники вольны делить ее на этапы и устраивать промежуточные привалы для восстановления сил.

Вот и шериф с его спутниками остановились и спешились. Наверное, они сделали это первыми оттого, что за ними лично никто не гнался. Они расселись на земле и начали обмениваться впечатлениями о недавней перестрелке.

- Я чуть было не попал в их главаря! - похвастался рейнджер Блу Джинс.

- А я чуть-чуть промазал в его подручных! - хвалился бармен Джюс.

- Молодцы, парни, - ободрил шериф Чиф. - Таковы суровые законы жанра: если сразу попадаешь в цель, сразу наступает конец приключениям. И снова потянутся скучные серые будни...

Но бармен Джюс был еще и деловым человеком, и у него были свои соображения насчет погони. Поэтому он сказал:

- Этак мы их никогда не изловим. А у меня бизнес стоит, салун пустует с тех пор, как в городе объявилась банда... Нельзя ли ускорить операцию? Ну, парни, где ваша хваленая ковбойская смекалка?

Шериф надолго задумался.

- А верно говорят, что земля круглая? - спросил он наконец.

- Да, я читал об этом. В отрывном календаре, - подтвердил Блу Джинс.

- Если "говорят", то скорее всего врут. А если напечатано, значит, так оно и есть, - рассудил бармен.

Блу Джинс вскочил, озаренный догадкой.

- Давайте устроим здесь засаду: бандиты обегут вокруг земли, а тут-то мы их и встретим!

- Завтра встретим, - уточнил Джюс. - Ведь земля делает оборот за сутки.

Шерифу стало обидно, что не он придумал этот смелый план. Поэтому он решил его усовершенствовать.

- Завтра, завтра, не сегодня - так лентяи говорят. А вот не будем лениться и побежим-ка им навстречу, тогда возьмем бандитов еще сегодня!

- Да здравствует ковбойская смекалка! - воскликнули все трое и вскочили в седла.

Таким образом погоня, начавшаяся в отдельно взятом уголке Дикого Вестерна, начала принимать поистине всемирный масштаб.

В местах, где скакал Ронни на Лошади, уже не было дорог и дорожных указателей и не встречалось следов человеческого обитания. Только смертельная опасность позади и полная неизвестность впереди.

- А что будет, когда окончится Великая равнина? - вдруг спросила Лошадь.

- Начнется Великий океан, - ответил Ронни, как по учебнику. - На что ты намекаешь?

- Я сухопутная лошадь, а не морской конек. Значит, они возьмут нас на пляже!

Ронни призадумался. Он даже остановил Лошадь, чтобы стук копыт не мешал сосредоточиться. Но ничего не придумал, а только воскликнул:

- О, если бы здесь оказался мой друг Винни-Туз, вождь краснокожих!

Только он произнес эти слова, как перед ним, точно из-под земли, появился индеец Винни-Туз, последний из мужикан.

- Мой бледнолицый брат звал меня? - произнес он медленно, нараспев.

- Откуда ты взялся? - удивился Ронни. Он никак не мог привыкнуть к внезапным появлениям и столь же неожиданным исчезновениям своего краснокожего друга.

- Я всегда оказываюсь там, где я нужен моему бледнолицему брату и его бледно... ну, понятно какой лошади. Винни-Туз помнит, как Ронни спас его. Коварные команчи содрали скальп с Винни-Туза. Но благородный ковбой побрызгал на Винни-Туза живой водой, и вырос новый скальп, лучше прежнего!

Тут перья на голове индейца зашевелились и встали торчком, как иглы дикобраза в минуту опасности.

- Хау! Я все сказал, - закончил свою речь индейский воин, несколько запыхавшись, потому что еще никогда ему не доводилось произносить столько слов сразу.

- У меня случайно оказался с собой лосьон "Феникс", - вспомнил Ронни. - Патентованное средство от облысения. Я решил его испробовать, вот и все... А теперь мне нужна твоя помощь, мудрый вождь. Нас преследуют...

Но Винни-Туз прервал его, подняв руку вверх.

- Не надо слов, я знаю все. Кровожадные койоты вышли на тропу войны. Но Винни-Туз умеет ставить капканы на койотов!

- Мы должны судить их по справедливости. Судом Линча, я имею в виду, - предупредил Ронни, намекая, что хотел бы получить в результате живых бандитов, а не их скальпы.

- Хау... рошо! - ответил Винни-Туз и взял Лошадь под уздцы. - Я отведу вас в безопасное место. Мой вигвам - моя крепость!

До вигвама было рукой подать, но индеец шел непрямым путем, известным ему одному, петляя между едва заметными кочками и рытвинами. При этом он пел песню на родном языке.

- А где перевод? Надо титровать! - заметил ковбой на ухо Лошади.

- Этого языка никто не знает, а теперь уж никогда не узнает, - тихо ответила Лошадь. - Ведь твой друг - последний из своего племени. Но догадаться, о чем речь, нетрудно: в песне поется о великой дружбе великих и малых племен. Хау! Я все сказала.

Тут индеец допел песню и гостеприимно распахнул полог своего вигвама. Жилище вождя мало напоминало крепость, но Ронни привык верить своему краснокожему другу на слово.

Преследователи издалека видели сцену встречи Ронни с индейцем.

- В этом вигваме мы их голыми руками возьмем! - заявил Лью Пулли.

- Шляпами жакидаем! - храбрился Пью Пепси.

Но атамана насторожило появление у ковбоя неожиданного союзника. Однажды Винни-Туз, спасая Ронни, уже завлек их в ловушку. Поэтому теперь Билл Глазз решил действовать осторожнее.

- Всем спешиться! - распорядился он. - Во-первых, дождемся темноты. Во-вторых, к вигваму будем приближаться скрытно: где ползком, где короткими перебежками. Вот когда я прикажу, тогда бросимся на штурм. Ясно?

Ждать темноты пришлось недолго. Ночь в прерии наступает быстро, словно кто-то после захода солнца щелкает выключателем и вырубает свет. Днем у нас всегда светлым-светло, хоть кино снимай. А ночью наоборот - темным-темно, хоть проявляй фотопленку и карточки печатай.

Все меры предосторожности были соблюдены. Чтобы исключить посторонние разговоры, атаман даже велел бандитам держать язык за зубами, а в зубах держать ножи. Для Пью Пепси это было особенно мучительно.

Военный специалист назвал бы наступление бандитов "психической атакой" - нападавшие ползли бок о бок, в полном безмолвии. Наконец, когда вигвам уже можно было разглядеть в кромешной темноте, Билл Глазз вскочил на ноги и жестом приказал бежать на приступ.

Бандиты схватили ножи в руки и бросились вперед.

И тотчас все трое провалились в искусно замаскированную яму.

Вот почему Винни-Туз всегда возвращался домой, словно навеселе, выписывая зигзаги.

Бандиты, попавшие в каменный мешок, отчаянно карабкались по стенам ямы, но раз за разом валились на дно.

- Как низко мы пали! - сказал Билл Глазз после очередной неудачной попытки. - И главное - в прошлый раз было то же самое.

- Нет, не то же шамое, - возразил Пью Пепси, прислушиваясь. - Ждесь кто-то шипит!

- И гремит, - добавил Лью Пулли. - Слышите?

Действительно, из дальнего темного угла доносились таинственные звуки: "ш-ш-ш!", а потом - "тук-тук-тук!"

Билл Глазз сопоставил все признаки и тихо сказал:

- Если и шипит, и гремит, это... ГРЕМУЧАЯ ЗМЕЯ!

- А-а-а!!! - завопили все трое разом и, словно подброшенные неведомой силой, вылетели из ямы, хотя раньше это казалось абсолютно невозможным.

Да, смертельная опасность дает храбрецам мужество для борьбы, а трусам - силы для бегства. Троица бандитов скрылась во мраке ночной прерии.

Над краем ямы в это время показалась голова гремучей змеи. Казалось, она недоумевала: неужели эти двуногие твари выучились летать? Мутанты!

Как из-под земли, вынырнул из темноты Винни-Туз и тихо приказал:

- На место, Большой Змей!

- Хау! - донеслось в ответ, и голова змеи исчезла в яме.

Винни-Туз тоже как сквозь землю провалился.

Только бандитам негде было устроиться на ночь. Они боялись сделать лишний шаг, чтобы снова не угодить в ловушку. Поэтому ночь они провели, стоя неподвижно, точно оказались на минном поле без миноискателя. Да при этом они поминутно будили друг друга, если кто-то начинал храпеть.

Вот почему настроение у них поутру было неважное.

Как только рассвело, Билл Глазз, Пью Пепси и Лью Пулли выбрались из опасной зоны. Они сразу заняли безымянную высотку, с которой вигвам Винни-Туза просматривался, как на ладони.

А Ронни и его Лошадь превосходно выспались и подкрепили силы горячим завтраком. Но едва ковбой попытался выйти из индейского жилища, загремели выстрелы и засвистели пули. Ронни успел рассмотреть своих неугомонных преследователей, укрывшихся на вершине холма.

К великому удивлению ковбоя, вигвам последнего из мужикан оказался пуленепробиваемым. Пули, ударившись об шкуры, которыми был покрыт вигвам, сплющивались, как будто бандиты стреляли вовсе не свинцом, а хорошо пережеванной жвачкой. Когда же ковбой спросил хозяина, с кого же это он содрал шкуру, Винни-Туз произнес таинственное слово "КНАТ" и пустился в пространные объяснения.

- Зверь большой и могучий, голова без шеи. Нос у него длинный и толстый. Когда он сморкается, гром гремит. Когда он идет, земля дрожит.

"Неужели слон?" - подумал Ронни.

"Кажется, танк", - подумала Лошадь.

А бандиты продолжали пальбу, выкрикивая между выстрелами обидные проклятья и угрозы.

- Эх, нам бы день простоять да ночь продержаться, - мечтательно произнес Ронни. - А там и наши подоспеют...

Как все благородные ковбои, он твердо верил, что помощь обязательно придет. Если не к нему, то к его детям. Или внукам.

- Придумай что-нибудь, - обратился Ронни к Лошади, - ты обладаешь даром...

- Даром?! Еще чего! - воскликнула Лошадь. - Ты требуешь слишком многого за жалкую плату - меру овса в день.

- Хорошо, обещаю исполнить любое твое условие... если мы выпутаемся из этой переделки, - пообещал ковбой.

Лошадь задумалась.

- В чем слабость наших врагов? - спросила она и сама ответила: - Они слишком любят деньги, азартные игры и... пьют как лошади!

- О! - воскликнул Ронни. - Я все понял. Послушай, Винни-Туз, у тебя есть "огненная вода"?

- Мал-мал найдется, - признался Винни-Туз. - Хау! Я знаю, что задумал мой бледнолицый брат.

Индеец приподнял свое индейское одеяло, и под ним открылся потайной ход. Винни-Туз спрыгнул вниз и мгновенно исчез под землей...

...В полдень жара усилилась. Бандиты изнывали от зноя и жажды. Над прерией то и дело возникали миражи: видения прохладных фонтанов и водопадов. Но вот видения сменились слуховой галлюцинацией.

"Вода!.. Вода!.." - доносился издалека чей-то голос.

И вдруг перед ними возник торговец индейской национальности, толкающий перед собой тележку под солнцезащитным зонтиком с красивой надписью "СОКИ-ВОДЫ".

- А вот "огненная вода"! Кому "огненной воды"? - кричал продавец.

- Мне! Мне! Мне! - закричали бандиты и, забыв об осторожности, бросились на огненный водопой.

- У тебя, действительно, есть "огненная вода"? - не верил своему счастью Билл Глазз.

- Самая огненная в здешних краях! - подтвердил торговец.

- Наливай! - потребовали все трое.

Лицо индейской национальности бросило осторожный взгляд по сторонам и быстро набулькало под прилавком три полных стакана. Трое жаждущих стремительно схватили их и - хлоп! - залпом осушили.

Бандиты на мгновение замерли потрясенные, из глаз посыпались искры. От искры зажигания горючее вспыхнуло, и двигатели внутреннего сгорания заработали в животах бандитов. С оглушительном треском мотоциклетных моторов они сорвались с места и начали носиться кругами, испуская клубы дыма.

Ронни и Лошадь подоспели к месту происшествия и с недоумением следили за этими кольцевыми гонками, пока у них головы не закружились.

- Чем ты их опоил?! - спросил ковбой индейца.

- Как ты велел, "огненной водой"! - И простодушный сын природы достал из-под прилавка канистру с надписью "Бензин АИ-76".

- О! - воскликнул Ронни. - Теперь им крышка. Суду Линча здесь работы не предвидится.

Лошадь была другого мнения.

- У бандитов луженые глотки, ничего им не сделается. Вот израсходуют все горючее и остановятся.

"Боюсь, это будет нескоро," - подумал ковбой, глядя на проносящихся мимо него мотобандистов - их ноги мелькали, как спицы в колесе!

А это время на горизонте с восточной стороны появились еще трое участников погони. Это были шериф Чиф, бармен Джюс и рейнджер Блу Джинс. Они очень резво приближались к месту событий, хотя и на своих двоих. Коней они загнали еще где-то в степях Украины.

- Я же говорил, мы встретимся и возьмем их! - закричал шериф еще издалека.

- Да здравствует ковбойская смекалка! - подхватили его спутники.

- Хэлло, шериф! Привет, парни! - обрадовался подкреплению Ронни. - Не хотите ли прокатиться с ветерком? - спросил он и указал на партию любителей "огненной воды".

- Надо попробовать, - согласился шериф. Он подождал, пока Билл Глазз поравняется с ним, и ловко прыгнул ему на плечи. - Оп-ля!

Его примеру последовали бармен и рейнджер, оседлав Пью Пепси и Лью Пулли.

- Пошмотри на мои жубы! - жалобно завыл Пью.

- Дареному коню в жубы... то есть, в зубы не смотрят! - сурово отрезал Блу Джинс.

- Хорошая работа, парни: вы взяли их без единого выстрела! - одобрительно заметил Ронни. - Полагаю, горючего хватит до самого Ковбой-сити!

- Справедливость восторжествовала, ковбой! - ответил шериф. - Спасибо тебе за все.

- И ждем тебя в салуне "Подкова на счастье", - добавил бармен. - Угощение за мой счет.

Шериф направил своего "коня" в сторону города.

- Вот уж не думал, что стану байкером на старости лет! - усмехнулся он.

- Я тоже! - проскрипел зубами Билл Глазз.

И моторизованная группа умчалась прочь, поднимая над прерией тучи пыли.

- Пора и нам прощаться, Винни-Туз! - сказал Ронни, садясь на Лошадь. - Спасибо за помощь. Приезжай погостить на ранчо "Золотая телка"!

Индеец приложил руку к груди и кивнул головой.

Ковбой тронул поводья, и застоявшаяся Лошадь сразу пустилась галопом.

Винни-Туз смотрел им вслед, и вдруг промолвил:

- Чудные они, эти бледнолицые. Я тоже хлебнул мал-мал "огненной воды", и ничего!

И сдержанно тарахтя, как газонокосилка, он укатил в свой вигвам, волоча за собой тележку "Соки-воды".

И вновь ничто не нарушало величавого покоя прерии.

В нескольких милях от ранчо "Золотая телка" Ронни остановил Лошадь и сказал:

- Ну вот мы и дома! Зло наказано, благородство восторжествовало. Вокруг бескрайняя прерия, где так вольно дышится ковбою. Подо мною верная Лошадь, а дома ждет любимая Кэт. Наверное, это и есть ковбойское счастье! А ты счастлива? - обратился он к Лошади.

Сложный это вопрос. Даже для такой умной Лошади, как эта.

- Ты помнишь свое обещание - выполнить любое мое условие? - напомнила она.

- Честное ковбойское! - подтвердил Ронни.

- Так вот мое условие: двойная порция овса в день!

"Ничего себе!" - сказал Внутренний Голос. И Ронни призадумался. С тех пор, как он поселился на ранчо, ковбой стал расчетливым. Если всем увеливать их долю овса, сам чего доброго останешься без овсянки! Но и нарушить данного слова ковбой не хотел.

Лошадь поняла колебания хозяина и решила несколько смягчить свои требования.

- Давай так: порция прежняя, но дважды в день, - предложила она.

- Идет! - тотчас согласился Ронни.

Компромисс был найден, и оба продолжили путь в чудесном расположении духа.

Наконец впереди показалось ранчо.

Издалека виднелся тонкий дымок над трубой кухонной плиты. Зато из окон и дверей кухни дым валил клубами. Значит, красавица Кэт готовила ужин, и все так и горело у нее в руках... И этот дым родного очага был сладок и прятен обоим усталым путникам.

Лошадь заржала и без понукания понеслась к дому.

Счастливчик-Ронни вновь обрел покой. Надолго ли? Ведь благородный ковбой - это не профессия, это судьба. А ковбойская судьба переменчива, у нее не бывает долгих каникул.

* * *